Как мы уже обсуждали, гностический миф описывает проявленный мир как «темницу», сковывающую сознание и препятствующее его развитию. Такое свойство реальности ограничивать дух гностики называли «гемарменом» (Вселенским фатумом), а силы, создающие и поддерживающие этот гемармен – именовали «Архонтами», или «правителями» мироздания.

Различные гностические школы давали Архонтам разные имена и насчитывали их различное количество, однако общая структура и происхождение этой иерархии достаточно легко прослеживается во всех таких описаниях.

Архонты рассматриваются как силы, проявления или эманации общего первоначала, Протоархонта, представляющего собой коренную причину ограниченности мира – «неведение» (агнозис,  αγνώσις), или «слепоту», то есть – активный отказ «знать», видеть свою глубинную природу.

В самом деле, поскольку первоосновой всего гностики считали потенциальную, «эоническую» реальность, лишенную всяческой определенности, проявлений и взаимодействий, понятно, что возникновение любой закономерности, ограниченности, осязаемости неизбежно является «отказом» от восприятия этой эоничности. Другими словами, любой выбор реальности – это «закрывание глаз» на все остальные вероятности, любая актуальность – это ограничение ведения, а потому существование и неведение – это в определенном смысле синонимы.

Поэтому творец актуальной действительности всегда неизбежно «слеп»: он «не видит» тотипотентности потенциального, выбирая лишь некоторые возможности и вероятности для реализации.

В то же время, эта «слепота» может быть «относительной», когда сам факт ее наличия (а также ее необходимость) признается и осознается, и «абсолютной», когда она объявляется «истинным» и «полным» видением.

В этом смысле гностики различали «идеального создателя», которого они именовали Ариэлем или Абраксасом, и «создателя омраченного» — Иалдабаофа (у мандеев – Птахил). Не являясь, строго говоря, ни творцом, ни даже демиургом, Иалдабаоф выполняет роль «первичного наблюдателя», присутствие которого выделяет из мировой потенциальности воспринимаемые им черты и таким образом создает оформленную, «физическую» реальность.

На уровне сознания Иалдабаоф олицетворяет неведение как «корень» всех омрачений и ограниченности, а на уровне бытия – переход от квантовой неопределенности к «классической» физике. Таким образом, сам Протоархонт принадлежит одновременно как потенциальной, так и проявленной реальности, выражая одновременно Пустоту Бездны и ее Плодородность. Можно сказать, что Иалдабаоф – это «мудрость» (София, Σοφία), провалившаяся в «пропасть», то есть утратившая опору в своих высших началах.

При этом, на уровне проявленности Иалдабаоф выражается в ипостаси «Первого Архонта», которого текст «Пистис София» называет «Безумием» (Paraplyx). Собственно, Парапликс – это и есть то «неведение», которое известно как свойство психики – отсутствие когнитивной активности, отсутствие стремления познавать себя и мир. Говоря поэтическим языком, София, стремящаяся проявить себя в «реальном» мире, не выдерживает его определенности и «срывается» в Бездну (Ахамот), откуда «выбирается» уже в виде Парапликс. В более поздней герметической терминологии это описывалось как «схождение» Мудрости – Хокма в Бездну Даат с рождением «Темной Бины» — Нахема.

Далее, Безумие проявляет себя через четыре других искажения: Гнев, Зависть, Алчность и Неравенство, олицетворяемые мифологическими образами Ариуф, Гекаты, Тифона и Яхфанабаса. Очевидно, что это – искажения базовых активностей сознания, возникающие в результате «отравления» агнозисом.

Таким образом, появляется «пятерка темных создателей» — Архонтов, придающих миру его характерные свойства – ограниченность, эгоизм, борьбу за существование и избирательное выживание.  На физическом уровне неведение означает энтропию, гнев – силу отталкивания, алчность – притяжение, зависть – огибание препятствий, а неравенство – иерархические цепи (или, соответственно, электромагнетизм, гравитацию, сильное и слабое взаимодействия).

Эти пять «творящих Архонтов», в сою очередь, порождают (или проявляют себя) в «Гебдомаде» ( ἑβδομάς) – Семерке «планетарных» или «причинных» сил: оплодотворение, управление, овладение, оскопление, усыпление, слияние и приспособление.

Эти силы, «отравленные» неведением и проявляются в виде «семерки Архонтов» (или «Олимпийских духов»), которых, например, «Апокриф Иоанна» упоминает как:

• Атот, олицетворяющий добро, с лицом овцы,
• Элоай, олицетворяющий предусмотрительность, с лицом осла,
• Астафай, олицетворяющий божественность, с лицом гиены,
• Иао, олицетворяющий господство, с лицом змеи с семью головами,
• Саваоф, представляющий царственность, с лицом змеи,
• Адонин, олицетворяющий ревность, с лицом обезьяны,
• Саббатей, представляющий понимание, с лицом пылающего огня.

Гебдомада таким образом порождает «вторичные причинности», оформляющие проявленный мир и устанавливающие законы его существования.

Нередко гностические тексты продолжают рассмотрение Архонтных сил, выделяя еще более частные их проявления, и доводя их количество до (чаще всего) 365.

Важно понимать, что Архонты не «руководят» законами природы, это – функция другой иерархии – богов; Правители же создают предпосылки проявления этих законов, устанавливают саму их возможность, а также – придают им свойство неотвратимости, ультимативности. Также необходимо помнить, что, будучи проявлениями Иалдабаофа, Архонты – это «дети Неведения», ограниченные и «слепые», что и выливается в наблюдаемые деструктивные проявления мироздания.

Когда говорят, что «Природа не знает жалости», «Сила слепа» и т.п. «мудрости», часто не учитывают, что все это – не абсолютная данность, а – результат «падения Софии», а потому исправление сознания означает и гармонизацию материи, что и выражается в гностическом представлении: «Гнозис есть освобождение» (ср.: «Познайте Истину, и Истина сделает вас свободными» — Ин.8:32).

Таким образом, гностические представления об Архонтах – это не только описание, не только рассказ о происхождении мира и сознания, это еще – и указание на путь освобождения, путь Просветления и выхода из оков гемармена.