Окончание эпохи Партолона, соответствовавшее девонскому вымиранию «человеческой» палеонтологической летописи, знаменовало два важных «сдвига» в общей истории Земли:

с одной стороны, силы хаоса – фоморы – были оттеснены с суши и были вынуждены прятаться в морях (откуда, по одной из версий, и возникло их название, которое можно трактовать как «демоны из морей»);

с другой – стало понятно, что суша, с ее большими возможностями для энергетического роста биологической жизни (из-за доступности атмосферы, постепенно обогащавшейся кислородом – главным окислителем в биохимических реакциях), является более перспективной средой для «вложения усилий» в направлении эволюции органической жизни, которая со временем должна была стать новой опорой для сознания.

Соответственно, эволютивные усилия ванов, асов, альвов и развивающегося народа прото-фейри, были направлены именно на закрепление и структурирование тех «достижений» по освоению суши биологическими формами жизни, которые начались на предыдущих этапах развития.

И очередная эпоха, которую, согласно номенклатуре «Книги Завоеваний», принято именовать Эпохой Немеда, продлившаяся около 100 млн лет (~360 млн лет назад  — ~250 млн лет назад), стала периодом активного освоения суши, а также – продолжения противостояния сил хаоса и порядка.

В это время Лавруссия — огромный материк — стала центром жизни, покрывшись первыми обширными лесами. Всплеск кислорода до 35% создал условия для гигантизма насекомых: в небе парили меганевры с размахом крыльев до 70 сантиметров, а на суше бродили многоножки и стрекозы размером с птицу. Эволюция четвероногих — тетрапод — положила начало амфибиям, рептилиям и, в далёкой перспективе, млекопитающим. Однако фауна и флора все еще оставались нестабильными, отражая саму суть данной эпохи — постоянное напряжение и противоборство альвской и фоморской реальностей.

В качестве структур, опорных для сил порядка – альвов, ванов (и частично также асов), использовались построенные еще в прошлую эпоху Хрустальные замки альвов, которые были восстановлены после Битвы при Маг Ита, и все шире заселялись Высокими Сидами.

В это же время фоморы начинают строить параллельно в межмирье и на островах Срединного мира и свои Стеклянные башни, из которых совершают свои набеги и захват существ и жизненной энергии.

Поскольку «низшие» григори – бергрисары, элиуд и фоморы – так и не смогли обрести собственной «полной» телесности и не нашли способов эффективного тонизирования пневмы, они разделились на группы по своим стратегиям выживания: первые все больше перемещались в промежуток, питаясь «выбросами» посмертной энергии и другими видами ее естественного оттока, вторые – нашли общий язык с фейри, приобщаясь к доступным Волшебному народу энергетическим потокам, текущим из Альвхейма, а третьи – выбрали путь хищничества и агрессии, не полагаясь на милость альвов и не довольствуясь остатками некроэнергий.

Таким образом, именно фоморы становятся основной деструктивной силой этой эпохи, однако, из-за своей раздробленности они еще не могли выдвинуться «единым фронтом», а потому столкновения между упорядочивающими и деструктуризирующими «воинствами» происходили в виде «войн Замков», когда фоморы того или иного «Острова» пытались захватить жизненную энергию сидов и стихиалей, работающих над эволюцией биологической жизни. При этом фоморские Башни и Замки сидов, выстроенные как продолжение энергий своих хозяев, вступают в контакт, деформируя и поглощая друг друга.

Внутри альвских Замков шли свои, тонкие процессы: альвы формировали воплощенные формы сидов — материализованные структуры света, предназначенные для укрепления связей между мирами. Фоморы же, вплетая в свои башни искажённую ткань реальности, создавали в них поля остановки и поглощения, нацеленные на подчинение любой иной формы. Когда два таких Замка «сходились», начиналось медленное, но неотвратимое взаимное преобразование: стены и залы меняли фактуру, геометрию, законы движения, пока один из оплотов не «подминал» и не «переписывал» другого под себя.

Победа альвов означала, что фоморская башня перестраивалась в сид, и её создатели изгонялись, переживая это как утрату кожи, как вырывание куска собственной сущности. Победа фоморов, напротив, превращала альвский Замок в Стеклянную башню, и для сидов это было столь же мучительно — утрата формы, выстроенной веками, и изгнание из пространства, к которому они были привязаны. Таким образом, битвы эпохи Немеда были медленными схождениями и наползаниями структур, взаимопроникновениями и поглощениями, где каждый шаг был частью большого и болезненного процесса изменения расстановки сил.

Самые крупные такие столкновения известны в Хрониках фейри как «Четыре битвы» эпохи Немеда, каждая из которых приводила к поражению фоморов, однако отражалась и на морских обитателях, а потому – сопровождалась и биологической катастрофой разного масштаба.

Первая великая битва этой эпохи — «сражение при Рос-Фрэчейне», в которой, согласно преданиям, пали фоморские короли Ганн и Сенганн, — соответствовала катастрофе, известной в палеонтологии как событие Кэлвассер, произошедшее около 372 миллионов лет назад. Тогда погибли целые подводные царства: коралловые рифы, строматопороидные постройки, панцирные рыбы — исчезли целые экосистемы. Гибель королей фоморов знамевала крушение древних опор, исчезновение структур, на которых во многом держался сформированный под влиянием фоморских сил облик океанов.

Вторая битва — «при Бадбгне в Коннахте» — привела к новому, ещё более жестокому потрясению, известному как хангенбергское вымирание, около 359 миллионов лет назад. Мир снова оказался в волнах хаоса: аммониты, конодонты, многочисленные челюстноротые рыбы исчезали в масштабах планеты. Это была вторая волна наступления фоморов, сокрушающая всё, что успело возродиться, когда едва восстановившийся порядок снова погрузился во тьму.

Третья битва — «при Кнамросе в Ленстере», где, по преданиям, пал Артур, первый сын Немеда, рождённый на Земле (то есть, погибли и многие уже получившие тела фейри), соответствует периодами мощнейшего вулканизма конца девона. Извержения, подобные активности на плато Вилюй, высвобождали стихии магмы и газа, меняя климат и убивая жизнь на суше и в морях. В это время в мир проникли эльдйотуны, несущие огонь из глубин, который грозился испепелить всю молодую жизнь. Гибель сына в преданиях — это смерть наследия сидов, которое должно было продолжить линию альвов, но оказалось уничтожено пламенем хаоса.

Четвёртая, последняя битва Эпохи Немеда — «при Мурболге в Дал-Риате», где был убит еще один сын Немеда — Старн, — нашла отражение в самой великой катастрофе биосферы: пермско-триасовом вымирании, около 252 миллионов лет назад. Тогда исчезли девять из десяти видов морской жизни и подавляющее большинство наземных позвоночных. Сибирские траппы изливали огонь и ядовитые газы тысячелетиями, атмосфера и океаны меняли состав, а Земля входила в эпоху почти полной стерильности. К концу эпохи конфликт достиг предела.

С течением времени оба народа усиливались, и сами Замки становились всё более мощными, всё труднее поддающимися «переписыванию». Чтобы прекратить нескончаемую агонию взаимного поглощения, самые крупные и древние оплоты альвов и фоморов приняли решение уйти в Промежуток, увлекая друг друга в глубины, где их материя могла сосуществовать в отдалении. Альвские замки, отступая, затягивали за собой фоморские, связывая их в парах, которые исчезали из материального мира. На Земле остались лишь небольшие, изолированные крепости — и те были уже слишком слабы, чтобы продолжать прежний прямой конфликт. И в преданиях гибель Старна — это веха этого массового исхода, утраты многого из созданного, распада прежнего мира и ухода большой части Замков и Башен в Промежуток.

Однако в это же время продолжается тесное сотрудничество сидов и ванов, которое приводит в том числе и к появлению особых, «гибридных», форм, например, боканахов, которые в дальнейшем эволюционируют в одну из важнейших групп «младших богов» — сатиров. Это время, когда в истории фейри впервые проявился праобраз будущего Волшебного народа: сиды, боканахи, первые сложные магические союзы между альвами, сидами и ванами.

Опыт «войн замков» отложился в культуре фейри в виде особых техник защиты, маскировки, способов перестройки реальности, а у фоморов — в развитии искусства иллюзий и «искажённых пространств».

Таким образом, Эпоха Немеда стала временем, когда мир впервые ощутил цену воплощённой формы. В это время столкнулись два принципа построения реальности, два способа придания ей смысла — вано-альвийский, стремящийся к гармонии и упорядочиванию потоков, и фоморский, извлекающий энергию с помощью остановок развития, фиксаций и искажений. Именно из этой боли и утрат, из разрыва и попыток примирения родилась возможность будущих союзов и гибридных народов — первый шаг от вечной вражды к поиску равновесия, который определил дальнейшую судьбу фейри и их место в общей ткани миров.

Как и во всех разговорах о «Хрониках фейри» важно понимать, что рассматриваемые события одновременно имеют буквальный и символический слои понимания. И даже если их рассматривать лишь как Миф или предание, они могут нести важные уроки для изучающего их. Соответственно, и эпоха Немеда, рассмотренная не только как палеоисторический период, но и как Миф, в котором отражаются общие законы развития любых форм, также может дать человеку ряд важных уроков.

Прежде всего, она показывает, что всякая воплощённая форма — будь то экосистема, здание, культура, идея или государство — имеет свою цену и свой предел прочности. Она всегда и неизбежно сталкивается с другими формами и, взаимодействуя с ними, меняется. И чем совершеннее и сложнее структура, тем болезненнее и её трансформация, но тем опаснее и ее застывание. Из этого вытекает второй урок: конфликт не всегда означает уничтожение. В эпоху Немеда войны Замков были мучительным взаимным переписыванием — процессом, в котором каждый брал и оставлял что-то от другого. Соответственно, важно понимать, что даже самые жёсткие столкновения культур в человеческой истории неизбежно ведут к обмену, и способность видеть в противостоянии возможность обогащения — залог выживания.

Третий урок связан с осознанием взаимозависимости врагов. Альвы и фоморы обнаружили, что не могут полностью уничтожить друг друга. Так и в человеческих системах — нередко противостоящие силы являются частями одного целого, и тотальная победа над «врагом» разрушает основу собственного существования. Четвёртый урок состоит в понимании цены замкнутости: массовый уход Замков в Промежуток был не победой, а отступлением обеих сторон, сопровождавшимся взаимными утратами. Так и люди, уходя в изоляцию от страха или нежелания взаимодействовать с иным, могут сохранить форму, но теряют связь с реальностью и источник жизненной силы.

Пятый урок этой эпохи — рождение нового через гибридизацию. На фоне взаимного истощения противостоящих сил появились боканахи, ставшие основой будущих союзов. В человеческом смысле это — указание на то, что развитие часто требует соединения противоположных начал, даже если союз кажется невозможным. Шестой урок состоит в понимании ценности сохранения чужой формы: боль взаимопоглощений заставила альвов и фоморов понять, что оставление «иного «врага» в его целостности может быть не слабостью, а стратегическим преимуществом, создающим пространство для будущего диалога. И, наконец, седьмой урок — понимание циклов. Эпоха Немеда была частью более длинного процесса, где периоды бурных конфликтов сменялись поиском равновесия. Человек, видящий подобные широкие ритмы, способен действовать дальновиднее, готовясь к этапам примирения ещё в разгар противостояния.