Испытания мага
Встречая преграды или сложности в прохождении своего Пути, многие маги часто называют их «испытаниями», при этом не достаточно отчетливо понимая, кто же, собственно, и зачем их испытывает.
Для религиозно мыслящего человека все просто – есть некая внешняя сила, Бог или боги, которая хочет знать возможности или прочность человека, и для определения этих возможностей посылает ему эти самые «испытания», служащие как для проявления его скрытых качеств, так и для их развития.
Для мага источником его существования является его собственное стремление к актуализации, реализации своих потенций. Соответственно, чаще всего именно он сам является и источником своих «испытаний».
Маг отчетливо понимает, что никто и никогда ничего не может с ним сделать, если на то нет его воли. Соответственно, все события в жизни мага – это игры его воли, а страдания, выпадающие на его долю, происходят лишь из неверно заключенных соглашений.
Поэтому для мага очень важно не искать внешнего источника его «испытаний», если он не очевиден (например, если испытание не является частью посвятительного ритуала). А если препятствия проистекают все-же извне, то их обычно правильнее называть именно «препятствиями», поскольку смысл «испытания» заключается именно в определении пригодности или непригодности к прохождению какого-либо этапа Пути, осуществлению какого-либо действия.
Другими словами, «испытание» в своей внутренней логике «желает быть пройденным», преграда же, напротив, стремится остаться не преодолённой.
Казалось бы, эта грань не такая уж и принципиальная, однако различение внутренней природы препятствия необходимо для его безупречного преодоления, поскольку, как мы поняли, испытание имеет прежде всего информационную, а преграда — запретительную функцию.
В самом деле, понимая, что перед тобой – испытание, маг должен быть настроен, прежде всего, на самопознание, он должен прежде всего сам понять свои возможности и невозможности, и выработать генеральную стратегию действий, направленных на развитие и открытие тех возможностей, которые в текущий момент закрыты. Если же то, что необходимо преодолеть – препятствие, то усилия должны быть направлены, прежде всего, именно на само его преодоление, а рефлексия может и подождать окончания битвы.
Кроме того, принципиальным является различие в источниках преград – испытания происходят либо от самой внутренней логики Пути, либо от благожелательно настроенной силы – например, Учителя или Иерофанта, целью которых является ускорение и гармонизация Пути, либо, в некоторых случаях — от неблагожелательных сил, которым маг сам позволил испытывать себя; препятствия же обычно рождаются силами, желающими прекращения развития или, по крайней мере, снижения его эффективности.
Говоря иначе, определение источника препятствия важно для выработки правильной стратегии его преодоления, а значит – и для наиболее эффективного образа действий.
Поэтому прежде, чем назвать то или иное препятствие «испытанием», маг должен задаться вопросом – кто и зачем его испытывает, и давал ли он согласие на это испытание.
Различие между испытанием и препятствием, как я понял, примерно такое: Когда к вам приходит студент сдавать экзамен. и вы его спрашиваете по программе, утвержденной в МО, то это — испытание. Поскольку в данном случае сдача экзамена является необходимым требованием дла определения того, соответствует ли багаж знания студента тому прожиточному минимуму, обладание которым тербуется для продолжения обучения. В данном случае, если студент провалит экзамен, и он — не д’Артаньян (http://lurkmore.ru/Д'Артаньян) и не склонен индульгировать в жалости к себе, он сядет и будет разбираться в своих пробелах. Другое дело, когда некий преподаватель имеет к студенту по тем, или иным причинам личную неприязнь, и имеет чёткое намерение завалить его на экзамене Или, хотя бы, существенно занизить оценку, вне зависимости от того, насколко студент знает материал И приходит принимать экзамен с кучей заведомо заготовленных козырных тузов в рукаве То в данном случае экзамен для студента из испытания превращается в преграду. Поскольку, данныя конфликтная ситуация может сделать дальнейшее обучение в данном вузе по данной специальности просто невозможным. Мне кажется, испытание всегда (или как правило) обратимо. То есть, всегда есть возможножность пресдачи в том, или ином виде. Препятствие вполне может быть необратимым. Сколько ни пытайся лбом пробить стену, её не разрушишь. Для этого нужны кувалда, «болгарка», перфоратор, отбойный молоток, или, хотя бы, зубило.
Не согласен с такой уж «обратимостью» испытаний. Практика показывает, что большинство испытаний, строго говоря, — одноразовы, и для «переэкзаменовки», если она вообще возможна, обычно нужно серьезное изменение системы, а с магической точки зрения система, не прошедшая испытание, и система, его прошедшая — это две разные системы, даже если внешне они выглядят одинаково. Другими словами, если испытание провалено, то это значит, что система (человек, сознание) — не та, за которую себя выдаёт, то есть — не может занять того места, на которое претендует, и она должна до-развиться, или и вовсе перестроиться для того, чтобы занять это место. При этом повторному испытанию, по сути, подвергается уже другая система, если произошедшие изменения были действительно существенными.
Да. Если говорить сторого, то с этим согласен. Действительно, нельзя войти в одну и ту же реку дважды.
Если говорить о Магическом Мире,то здесь всегда работает правило «назвался груздем — полезай в кузов». И претендуя на что-то, безусловно, сам вызываешь на себя испытания, или преграды. Но, с другой стороны, предположим некий абстрактный Орден, где от Неофита требуется то-то и то-то для того, чтобы стать Адептом. Согласно правилам Ордена для перехода из Неофита в Адепты, требуется сдать опрелённый экзамен. Допустим, этотот экзамен не состоит в том, что Иерофант-Мистагог предлагает Неофиту две чаши с вином, и в одной — просто вино, а в другой — вино с соком цикуты, и Неофит должен одну из них выпить, путём ясновидения распознав, в какой из них яд. Допустим, провал испытания не подразумевает физической гибели Неофита. Допустим, Испытания подразумевают нечто не столь фатальное. Допустим, Неофит этого Испытания не проходит, и он от этого не впадает в индульгирование в ЧСВ, говоря: «Все они п…асы, а я — д’Артаньян!» Тогда что он делает? Он делает разбор полётов и начинает прорабатывать то, что мешает ему двигаться дальше. И потом снова может изъявить своё желание двигаться дальше. Хотя, со строгой магической точки зрения он будет уже не тем человеком, будучи которым он провалил Испытание. Но и первый провал не привёл его к сошествию с Пути, и превращению обратно в мирянина из общего стада. То есть, как бы это сказать, суть Испытания в том, чтобы проверить, действительно ли субъект перешел на новый уровень, или же остался на прежнем. А Препятствие имеет задачей не просто оставить субъекта на прежнем уровне, а именно загнать его в состояние мирянина из общего стада. Или, хотя бы, сделать оккультным задротом, который ни чем не отличается по-сути от железнодорожного маньяка, компьютерного игрока с красными глазами, или клеятеля танчиков:), кроме огромного самомнения: «Фи! Что это за ерунда — танчики клеить! Я, вон, тайны Вселенной постигаю — перечитал трудов Алисы А.Бейли и Е.П. Блаватской. что если их сложить один том на другой, так стопка выше моей головы получится!»
«…Таким образом, в эпоху разложения это является главной основой мировоззрения, соответствующего человеку, вернувшемуся к самому себе, который должен подвергнуть испытанию собственную силу. Он должен стать
центром для самого себя, констатировать или открыть высшее тожество с самим собой, почувствовать в себе измерение трансцендентности и зацепиться за него как за якорь, так
чтобы он стал чем-то вроде дверной петли, остающейся неподвижной, даже когда хлопают дверью (образ Майстера Экхарта). Начиная с этого момента любое «заклинание» и любая
молитва становятся экзистенциально невозможными. Наследство «Бога»… заключается в спокойном ощущении присутствия незыблемого совершенного знания, превосходства над жизнью в сердце самой жизни… Это значит также полное принятие собственной позиции, что исключает возможность
религиозных кризисов, то есть избавляет от «чувства оставленности Богом», поскольку на этой стадии это было бы равнозначно Богу, который сам покинул себя самого. Точно так же
здесь нет места и возможности отрицанию Бога, так как отрицать Бога или сомневаться в Нем, означало бы отрицать или сомневаться в себе самом. Поскольку исчезает идея Бога-личности, Бог перестает быть «проблемой»,предметом «веры» или душевной потребности,понятия «верующий», так же как и «неверующий» или «вольнодумец», становятся бессмысленными. Мы оказываемся по ту сторону как теизма, так и атеизма.
Чётко установив этот момент, можно для начала показать также то, как нужно принимать экзистенциальный вызов, который бросает нам
всё негативное, трагическое, причиняющее страдание, проблематичное и абсурдное в жизни… хорошо известно правило: «То,что нас не ломает, делает нас сильнее». Правда, в нашем случае в основе этой неустрашимости должно лежать измерение трансцендентности в себе: именно оно должно быть удостоверено и подтверждено во всех ситуациях, где
царит хаос и разложение, оборачивая их к собственной пользе. Это противоположно дерзкому упрямству, присущему физической индивидуальности, во всех его формах, как односторонне стоических, так и ницшеанских. Напротив, речь идёт об осознанном пробуждении в
себе иного начала и активации своей силы в испытаниях, которые, однако, не просто претерпевают, но к которым стремятся, о чём мы поговорим позднее. Это никогда не следует упускать из виду.
В некоторых случаях столкновение с реальностью и возможная травма, являющаяся результатом этого столкновения, могут использоваться сегодня не для подтверждения и увеличения уже имеющейся силы, но для её пробуждения. Это происходит тогда, когда только тонкая перегородка отделяет в личности принцип бытия от чисто человеческого индивидуального начала. Уныние, опустошенность, чувство трагичности существования и другие состояния подобного рода, отрицательным выходом из которых становится религиозное обращение, в случае положительной реакции могут привести к указанному пробуждению…
Проблема «быть самим собой» имеет особое решение в смысле обретения единства; кактолько экспериментальным путем будет установлено, какое из множества стремлений является центральным, необходимо волевым актом
стабилизировать его, организовав вокруг него все вторичные или дивергентные тенденции. Именно это значит дать себе закон, свой собственный закон. Как мы уже видели, неспособность к этому, «множество разноголосых душ в груди» как состояние, привычное для того, кто
отказывается повиноваться ещё до того как научился повелевать, являются причиной краха, которым может завершиться путь человека, рискнувшего испытать на себе пограничные ситуации в мире без Бога. К этому случаю подходит следующая максима: «Тот, кто не способен сам повелевать собой, должен подчиняться. Многие научились приказывать себе,
но ещё далеки от умения себе подчинятся»…
…Действительно, на первой ступени, состоящей
в познании «собственной природы», дóлжной
стать своим собственным законом, эта проблема получает лишь ограниченное решение на уровне формы, детерминации или индивидуации (кому как больше нравиться), которое задаёт основу достаточную, чтобы управлять собой в любых обстоятельствах. Но для того, кто желает идти до конца, этот уровень не обладает прозрачностью, на нем постижение абсолютного смысла ещё невозможно. То есть на этом
уровне человек достигает активной позиции в смысле его желания быть самим собой, но остается пассивным перед лицом того факта, что он
есть именно так, а не иначе. Это может восприниматься как нечто настолько иррациональное и темное, что способно спровоцировать у определенного типа человека начало нового кризиса и вновь поставить под вопрос всё достигнутое им в ранее указанном направлении. Тогда
возникает упомянутая необходимость перейти ко второй ступени испытания себя, которая состоит в экспериментальной проверке наличия в
себе высшего измерения трансцендентности,того абсолютного, ничем не обусловленного ядра, которое в жизни принадлежит не сфере
существования, но относится к царству бытия. В среде, лишенной всякой опоры или «знака», успех или провал в решении проблемы последнего смысла жизни зависит именно от этого завершающего испытания. После того как
отвергнуты или разрушены все надстройки, и единственной опорой осталось только собственное бытие, единственным источником последнего смысла в существовании, в жизни
может быть только прямая и абсолютная
связь между данным бытием (между тем, что существует ограниченно) и трансцендентностью(трансцендентностью в себе)…» (Юлиус Эвола. «Оседлать тигра»)