«И Аннунаки, Ужасные Судьи
Семеро Господ Подземелья
Окружили Ее
Безликие Боги Абзу
Они смотрели Околдовав ее
Глазом Смерти Взглядом Смерти Они убили ее
И повесили ее как разделанную тушу
Шестьдесят демонов отрывали от нее конечности
Глаза из головы, Уши от черепа.»

Месопотамские представления о посмертном существовании разработаны не менее подробно, чем египетские или буддистские, хотя, в отличие от последних двух, и не собраны в «Книги Мертвых».

Если согласно Египетским мифам (и, соответственно, древнегреческим) Загробный Суд оставляет для души возможность попасть в Рай («Поля Иаиру», «Елисейские Поля»), то халдейская культура представляла себе картину более мрачно, и, видимо, более правдоподобно.

Вслед за демонами —Галлу, извлекающими душу из тела и переправляющую ее в бездну подземного мира, душу «разделывают» Аннунаки.

Галлу доставляли душу в Ки-галь (букв. «великая земля», «великое место»), или Кур (букв. «гора», «горная страна», хотя она и мыслится в «нижнем» мире) — в шумерской культуре и соответствующие им Эрцету («земля») или Кур-ну-ги («страна без возврата»; заимствовано из шумерского языка) — в аккадской культуре. Там и обитали Судьи.

Ануннаки впервые упоминаются в Вавилонском мифе создания, Энума Элиш. Согласно позднему вавилонскому мифу, Аннунаки были детьми Ану и Ки, брата и сестры — Неба и Земли. («однажды, на горе земли и небес Ан зачал Аннунаков«).

Почему же — «на горе»?

А потому, что с Аннунаками в мир пришла смерть. До их появления души умерших жили среди живых, в виде Шеду или Ламассу, защищая и оберегая их.

Именно Аннунаки, забирая сознание умершего, обрекали его, в случае не-перехода в Кур, на превращение в Утукку — блуждающего вампирического демона, приносящего несчастья.

Изначально Аннунаками называли именно богов преисподней, порожденных » Мраком Небес». Но постепенно это имя утратило своё зловещее значение, и так стали называть вообще всех богов — детей Ана.  Мы будем пользоваться первоначальным значением темного имени Аннунаков.

Итак, задачей Аннунаков является разделение энергий умершего на составляющие, и в этом смысле они, с одной стороны, являются закономерными силами развоплощения, но с другой — и силами противодействия интеграции души, которая должна быть достигнута в посмертном странствии.

Аннунаки вообще мыслились как «разделяющие» божества: «Великие аннунаки, определяющие судьбу, собрав совет, они распределили землю на стороны четыре.»

Именно от того, что обнаруживали Аннунаки при изучении души умершего, зависела его дальнейшая судьба — быть выброшенным обратно в гилгул или медленно разлагаться в Куре, служа пищей для населяющих его демонов. И именно второй сценарий более вероятен для сознания, не достигшего своей целостности.

В месопотамских представлениях фигуры Аннунаков намного грандиознее фигур демонов, приближаясь по своей величественности разве что к высшим богам — Игигам или Асагу.

Их количество варьирует по разным источникам от четырех до нескольких тысяч, в вавилонское время их, как и других существ (например, тех же Галла) насчитывали 7 главных и тысячи второстепенных.

Так или иначе, приговор Аннунаков всегда жесток, и шумерам был неизвестен удачный исход посмертия. Не то, чтобы им не был известен «райский сад» (он был расположен в стране Дильмун), но то было лишь место жизни богов, а не людей.

Слово «Кур» первоначально означало «гора», затем приобрело более общее значение — «чужая страна», потому что окружающие горные области таили в себе постоянную угрозу для Шумера. С точки зрения шумерской космологии Кур представлял собой пустое пространство между поверхностью земли и первозданным океаном. Именно туда спускались души мертвых. На пути в Кур умершие проходят через семь ворот подземного мира, где их встречает главный привратник Нети. Границей подземного мира служит река «поглощающая людей», через которую переправляет умерших перевозчик Ур-Шанаби — слуга или воплощение «Великого визиря» Кура — Намтарра.

В случае, если душа застревала в Куре, она всецело зависела от приношений живых, составлявших ее единственную пищу, сама же она, в свою очередь, служила пищей для многочисленных демонов.

Именно поэтому шумеры считали, что обязанность человека — доставлять богам пищу и питье, умножать их богатства, воздвигать храмы для небожителей. Когда приходит смерть, он больше не может служить богам, становится ненужным, превращается в тень и уходит в «страну, из которой нет возврата», чтобы блуждать там без цели, терзаемым демонами. Никто не в силах избежать своей судьбы, уйти от того, что ему предначертано, можно лишь кое-что узнать о своем будущем из предсказаний жрецов, но изменить свою участь невозможно. Непреложна и непостижима воля богов. Единственное спасение — найти себе замену.

Аннунаки, сидящие перед Эрешкигаль, владычицей подземного царства, выносят только смертные приговоры. Имена мёртвых заносит в свою таблицу женщина-писец подземного царства Гештинанна.

Более благоприятным для души было решение о ее «подъеме наверх», то есть о возвращении в гилгул и повторном накоплении энергии.

Однако, так или иначе, человека рассматривали всего лишь кормом для потусторонних хищников, которых, правда, можно было временно задобрить заместительными жертвоприношениями.

Таким образом, Аннунаки — это, с одной стороны, необходимые для раз- и перевоплощения силы, поскольку они обеспечивают разрыв «внутренних» узлов и «привязок» в сознании, точно так же, как галлу избавляют сознание от привязок у «внешнему». Однако если в сознании не сформировано достаточно сильное стремление к целостности, если оно не приучено к интеграции, Аннунаки превращаются в его «судей» и «палачей«, разрушая все то, что может, а значит — с их точки зрения — должно быть разрушено, превращая посмертное путешествие в страдный путь по Куру — потустороннему миру.